Расстрел иваново-вознесенских ткачей, царской властью 10 (23) августа 1915 года.

• 

Подробности

Категория: История

Создано 21.08.2013 15:13

Опубликовано 21.08.2013 15:13

Просмотров: 2933

 

... революционная атмосфера в Иваново-Вознесеноке накаливалась. «... Иваново-вознесенцы, проектируя демонстративное выступление,— отмечалось в полицейском донесении,— преследуют исключительно политические цели и не предполагают предъявлять каких-либо экономических требований». 

 

 

В ночь с 8 на 9 августа (с 21 на 22 августа по новому стилю) в лесу около деревни Ясюниха (Кохомской волости) Иваново-Вознесенский комитет РСДРП организовал очередную массовку, на которой присутствовало свыше 300 человек, в том числе 30 женщин. Среди присутствовавших было 15 представителей Кохомской партийной организации. Выступившие на этой массовке руководители иваново-вознесенских большевиков в своих речах, указывая на захватнический антинародный характер войны, призывали рабочих добиваться ее прекращения, вести борьбу за свержение самодержавия, за превращение империалистической войны в войну гражданскую.

Около 11 часов вечера прямо с поезда на массовку прибыл приехавший из Москвы В. Н. Наумов. Заранее осведомленные о приезде Наумова жандармы намеревались арестовать его, но эта попытка царских опричников не увенчалась успехом. Наумову и встретившим его товарищам удалось уйти незамеченными и благополучно добраться на место массовки, где их уже давно ждали. «Под гром аплодисментов и при свете костров,— писал об этой массовке Царьков,—выступил Наумов с горячей речью о войне, о задачах рабочего класса. Много нового узнали здесь присутствующие».

Наумов в своей речи подчеркнул, что вооруженное выступление в Иваново-Вознесенске преждевременно и в то же время призвал рабочих к дальнейшему сплочению и организации своих сил, к готовности по первому зову центральных органов партии выступить против преступного царского правительства.

По окончании массовки, уже на рассвете, были розданы привезенные Наумовым листовки. Специально выделенные товарищи должны были расклеить их по рабочим кварталам и поселкам. Утром 9 августа эти листовки в большом количестве, какого еще раньше не видел город, появились на фабриках и в рабочих кварталах. Днем о них уже знал весь город.

В листовке вскрывался империалистический характер войны, указывались истинные ее виновники — буржуазия и правительства воюющих стран. Листовка призывала к развитию нелегальной партийной деятельности, обращалась с призывом к рабочим и солдатам стать в ряды борцов революции.

«С правительством не может быть никакого примирения,—говорилось в листовке.— Мы до конца останемся его врагами... Надо смести всех палачей — от царя и министра до урядника, надо на развалинах деспотизма и варварства водрузить знамя свободы, мира и братства народов... Так будем же помнить об этом, товарищи, уходящие на дикую битву за врагов своих. На фабриках и заводах, казармах и окопах будем напоминать об этом другим товарищам, будем сплачиваться в нелегальную организацию вокруг красного знамени социал-демократии. И когда революционная волна охватит Россию, не поднимем по приказу правительства оружие на товарищей своих. Будем прислушиваться к голосу социал-демократии и при первом удобном случае повернем оружие против нашего настоящего врага — правительства, превратив эту братоубийственную резню в гражданскую войну — революцию!»

Рабочие Иваново-Вознесенска живо обсуждали содержание листовки, видя в ней выражение своих мыслей и чаяний. Однако и власти, полиция и жандармерия, осведомленные провокаторами о положении дел в партийной организации, разрабатывали мероприятия по удушению растущего революционного движения иваново-вознесенских текстильщиков, по разгрому партийной организации, являющейся вдохновителем и организатором их борьбы.

В помощь владимирской охранке из Москвы были направлены восемь шпионов и два опытных жандармских офицера. 9 августа на первой странице местной черносотенной газеты «Ивановский листок» крупным шрифтом была опубликована телеграмма вице-губернатора Ненарокова. Отмечая, что «на некоторых фабриках г. Иваново-Вознесенска происходят брожения рабочих, грозящие вылиться в забастовку», этот держиморда предложил иваново-вознесенскому полицмейстеру «широко оповестить фабричных рабочих и все население г. Иваново-Вознесенска», что им «будут приняты самые энергичные меры к недопущению беспорядков». «Пусть всякий знает,— угрожающе писал он,— что в подавлении беспорядков я не остановлюсь принять самые крайние и решительные меры». Текст этой телеграммы, в которой царский сатрап недвусмысленно угрожал рабочим кровавой расправой, был в виде объявления расклеен также по городу.

В ночь с 9 на 10 августа с целью сорвать готовившееся выступление рабочих с политическими требованиями, обезглавить движение, полиция произвела массовые обыски и аресты. Всего было арестовано 19 человек. В тюрьме оказалось выданное полиции провокатором Чугуновым почти все руководящее ядро Иваново-Вознесенской большевистской организации: В. Н. Наумов, И. М. Цибизов, К. М. Гаричев, И. А. Бобков, И. И. Черников, Н. Е. Краснов, В. А. Егоров, А. П. Рыбаков, И. Р. Артамонов, М. М. Рахов, Е. С. Зиновьев, Г. Д. Рыбин и другие.

Несмотря на тяжелый удар, причиненный партийной организации этими арестами, полиции не удалось сор­вать назревшую политическую стачку иваново-возне­сенских текстильщиков. Наоборот, аресты, вызвавшие взрыв возмущения широких слоев рабочих, ускорили их выступление против империалистической войны.

Первыми узнали о произведенных ночью арестах ра­бочие фабрики Грязнова. Еще больше накалилась ат­мосфера, когда полиция с явно провокационной целью продолжала утром 10 (23) августа аресты непосредст­венно на предприятиях. У всех на виду на фабрике Грязнова был схвачен М. Н. Кадыков в то время, когда он раздавал прокламации. Чаша терпения переполнилась. Близкие к арестованным рабочие Н. К. Савенков, П. М. Плешков, и другие призвали в знак протеста про­тив проводимого насилия прекратить работу.

В 11 часов утра предприятие остановилось. Его при­меру последовали другие. Почти все текстильные пред­приятия города прекратили работу. Всего приняло уча­стие в стачке 25 182 рабочих.

На многих предприятиях состоялись митинги, на которых под общий гул одобрения раздавались больше­вистские лозунги. На фабрике Гарелина полиция аресто­вала рабочего, провозгласившего «Долой войну и само­державие!».

Общегородская политическая стачка развивалась. Сплошной массой многотысячная толпа собралась на площади у городской управы и потребовала освобожде­ния арестованных. Власти выпустили из тюрьмы шесть человек, в том числе и Егора Степановича Зиновьева.

Е. С. Зиновьев, сын бедного крестьянина д. Козлов­ки, Арзамасского уезда, Нижегородской губернии, с дет­ства познавший тяжелый труд и лишения, навсегда свя­зал свою жизнь с борьбой за освобождение трудя­щихся. Не раз он подвер­гался арестам и допросам «с пристрастием», но это не сломило его революци­онную энергию и волю. Зиновьев был самоотвер­женным, страстным боль­шевиком.

Трудящиеся, возглав­ляемые Е. С. Зиновьевым, направились к городско­му кладбищу с тем, чтобы обсудить план дальней­ших действий. Здесь со­стоялся грандиозный ми­тинг, на котором высту­павшие протестовали про­тив войны, притеснений капиталистов, гнета царского самодержавия, требовали возвращения солдат с фронта, освобождения всех арестованных, повышения заработ­ной платы и упорядочения взимания штрафов, сокраще­ния рабочего дня, улучшения снабжения города хлебом, снижения цен на продовольственные товары. После до­вольно бурного обсуждения решили снова пойти к го­родской управе и добиться освобождения всех аресто­ванных, а на другой день забастовки не прекращать, пока не будут удовлетворены экономические требо­вания.

К 6 часам вечера на городской площади собралось несколько тысяч рабочих. Представителям власти, кото­рые вышли для переговоров, Зиновьев, Коржевин, Со­ловьев и другие изложили требования рабочих, но они не были приняты. Полицмейстер Авчинников заявил, что арестованные освобождены не будут, а с недостатками нужно мириться.

Это заявление было встречено неодобрительно. Шны­рявшие в толпе переодетые полицейские прислушива­лись к разговорам и брали на заметку активистов. Од­ного из них рабочие опознали, избили и выпроводили из своих рядов. Опасаясь как бы рабочие не были спровоцированы на преждевременное выступление, большевики призывали к спокойствию. Е. С. Зиновьев предложил ввиду позднего времени разойтись, а на другой день к 10 часам утра снова собраться на площади.

В это время распространился ложный слух, что аре­стованных увозят на вокзал. Послышались возгласы: «Пойдемте к тюрьме!». По воспоминаниям участника со­бытий А. Андрианова, Зиновьев предложил воздержать­ся от похода. Кто-то даже обвинил его в трусости. Тогда Зиновьев сказал: «Если вы, товарищи, согласны идти к тюрьме, то я с вами! Будьте спокойны и мужествен­ны, - вы несокрушимая сила! Пойдемте!». Вся масса двинулась к тюрьме.

За Приказным мостом их ожидала воинская засада. Была мобилизована вся жандармерия и полиция. По распоряжению владимирского губернатора начальник воинского гарнизона полковник Смирнов подготовил вооруженные отряды и выставил заставы к тюрьме, бан­ку и казначейству. На секретном совещании офицеров полка, в полном соответствии с инструкцией свыше, было решено не останавливаться перед применением оружия. Все местные уроженцы, а также подозреваемые в сочувствии рабочим другие солдаты были заперты в казармах. В наряд подбирались особо доверенные лица.

Воинской заставой у тюрьмы командовал прапорщик Носков. Когда рабочие подошли довольно близко, он дал команду приготовиться к стрельбе. Рабочие не мог­ли поверить, что по ним откроют стрельбу. С криками «Братцы-товарищи, неужели вы нас будете стрелять!» они продолжали двигаться вперед. На расстоянии 15 - 20 шагов рабочие остановились, и Е. С. Зиновьев начал произносить пламенную речь, но договорить ему не удалось. Раздались три условных полицейских сви­стка и за ними последовал залп. Страшное злодеяние совершилось. Почти в упор было произведено еще два залпа. Упали убитые, застонали раненые. С нагайками и шашками налетели казаки. В результате расстрела 30 рабочих было убито и 53 тяжело ранено.

Первым же залпом был скошен любимец рабочих один из руководителей партийной организации Е.С.Зи­новьев. Свинец прервал жизнь активного участника ре­волюции 1905 года, члена партии с 1902 г. Царева Гри­гория Венедиктовича. 27 лет проработал он ткачом и погиб за рабочее дело. Смертельно ранен был в грудь большевик Дунаев Александр Иванович. Он скончался через шесть часов после ранения, на 58 году жизни. Три пули пробили грудь 22-летней работницы фабрики «Компания» —Матрены Григорьевны Лушниковой. Это была веселая, энергичная девушка, недавно вступившая в ряды партии и проводившая работу среди женщин-солдаток. Она шла впереди и в первом боевом крещении погибла смертью храбрых, как и все 29 ее товарищей.

На другой день после расстрела группа рабочих со­бралась на площади и просила приехавшего из Влади­мира вице-губернатора разрешения похоронить убитых. Последний грубо отказал им и заявил, что всякое собра­ние будет разогнано силой оружия. Тайно, ночью, при усиленной охране полиция зарыла жертвы расстрела в двух ямах на Успенском кладбище.

Организатор кровавой бойни полковник Смирнов поспешил сообщить царю о случившемся. В телеграмме на имя императора он, значительно приуменьшив число убитых и раненых, заверил его, что «в городе восстанов­лено спокойствие».

Однако было не так спокойно, как сообщал об этом царский опричник. Уничтожить партийную организацию им не удалось.

В ночь на 12 августа, в то время, когда палачи заме­тали следы своего преступления, в лесу около селения Фёдоровского (в 7 километрах от Иваново-Вознесенска по Тейковскому тракту) состоялось собрание рабочих. Среди 500 человек присутствовавших было около 70 женщин. Собравшиеся поклялись отомстить за своих товарищей. Было решено не ослаблять борьбу против царского самодержавия и продолжать забастовку.

Полиция и жандармерия проводили повальные обы­ски и аресты, стремясь полностью разгромить больше­вистскую организацию, обезглавить движение и заста­вить непокорных отказаться от сопротивления.

Боясь возмущения солдатских масс, командование полка 13 августа вывело из города и перевело в другие части 350 человек уроженцев Иваново-Вознесенска. А на их место были привезены верные царскому правительст­ву «нижние чины».

Полиция и власти, пытаясь обвинить в кровопроли­тии самих пострадавших, состряпали гнусное уголовное «дело» - «О нападении рабочих на воинскую заставу». В качестве обвиняемых оказалось 28 раненых участни­ков демонстрации и двое рабочих, которые вели пере­говоры с полицмейстером Авчинниковым на площади перед городской управой. «Дело» было передано, на рас­смотрение военно-окружного суда для осуждения их по законам военного времени. Но тщетны были все попыт­ки царских сатрапов замести свои кровавые следы. Ор­ганизаторами зверской расправы над иваново-вознесенскими текстильщиками были полицмейстер Авчинников, ротмистр Лызлов, полковник Смирнов, прапорщик Носков и другие палачи. Виновником расстрела рабочих была вся насквозь прогнившая система царского само­державия.

Весть о кровавом преступлении царских властей в Иваново-Вознесенске   глубоко   взволновала   рабочие массы всей страны. Большевистские организации от­кликнулись на расстрел иваново-вознесенских рабочих выпуском специальных листовок и прокламаций. Боль­шевики использовали это событие для политического воспитания пролетариата, призывали трудящиеся массы к решительной борьбе против самодержавия и капита­листов.

Уже к утру 11 августа 1915 г. «Тверская» группа (г. Москва) выпустила листовку под названием «Про­клятие убийцам!». Вот ее содержание:

«Товарищи! Кровавый туман застилает всю Россию. Смерть выглядывает из-за каждого угла. Гибнут мил­лионы на поле брани за дело своих палачей, тысячи па­дают пронзенные пулями царских прислужников здесь на местах. Не остыли еще трупы костромских товари­щей, как гулким эхом отдались по всей России выстрелы по рабочим в Иваново-Вознесенске. Сотни наших това­рищей расстреляны за смелость возвысить свой голос над пучиной лжи и бесправия. Вчера Лена и Кострома, сегодня Иваново-Вознесенск, а завтра, может быть, Петроград и Москва. Нет ни малейшей уверенности, что участь ленских, костромских и иваново-вознесенских то­варищей минет нас. Так неужели, товарищи, будем спо­койно смотреть, как из нашей среды вырывают одного товарища за другим, как царские палачи бесцеремонно расправляются с пролетариатом, как в корне стремятся уничтожить освободительное движение. Да можем ли мы молчать, когда затронуты наши жизненные интере­сы, когда пролетариат истекает кровью. Пролитая кровь наших товарищей взывает к мщению.

Заявим же мощно свой голос протеста против излюб­ленного правительством средства успокоения — расстре­ла. Да замолчат фабричные свистки, да высыплет весь рабочий народ на улицу, да увидит Москва грандиозную демонстрацию наших сил, да затрепещут царские палачи!

Проклятие убийцам!

Смерть врагам!

Долой самодержавие!

Да здравствует революция!

Да здравствует демократическая республика!».

Эта страстная, полная ненависти к существующему строю листовка, напечатанная в количестве 10 тысяч экземпляров, получила широкое распространение среди рабочих.

К проведению однодневной забастовки и митинга протеста против расстрела ивановских текстильщиков призывала рабочих листовка Богородского районного комитета партии. О кровавых злодеяниях царизма в Костроме и Иваново-Вознесенске говорилась в прокла­мациях и листовках, выпущенных в 1915 г. - феврале 1917 г. многими другими большевистскими организация­ми. Легальный большевистский журнал «Вопросы страхования», откликаясь на события в Иваново-Вознесенске, писал на своих страницах: «Нет таких обид и оскорблений, которых бы не пришлось испытать за этот короткий, но тяжелый промежуток русскому рабочему, вплоть до расстрела в Костроме и 10 августа в Иваново-Вознесенске».

Политическая стачка иваново-вознесенских рабочих в августе 1915г., зверски подавленная царскими при­спешниками, была одним из крупнейших организован­ных выступлений трудящихся против самодержавного гнета в годы империалистической войны. Являясь одной из важнейших вех рабочего движения в это время, стач­ка положила начало крупным политическим выступле­ниям рабочего класса России. Расстрел иваново-возне­сенских текстильщиков грозным эхом прокатился по всей стране. Первым выступил петроградский пролета­риат. 12 августа Петербургский комитет большевиков призвал рабочих организовать всеобщую стачку проте­ста. Многочисленные отряды полицейских и воинские части, патрулировавшие по улицам города и около пред­приятий, затрудняли ее организацию. Тем не менее с 13 по 19 августа бастовало 32 ты|сячи рабочих 43 предприятий Петрограда.

В Москве о событиях в Иваново-Вознесенске стало известно в тот же день вечерам. Утром 11 августа на фабриках и заводах Москвы распространялась листовка «Проклятие убийцам!», призывавшая к стачкам проте­ста. На ряде предприятий рабочие пытались выйти на улицу, но усиленные наряды полиции, прибывшие ночью в рабочие районы, заняли все улицы, не допустили де­монстрации. Одновременно продажная газета «Вечерние известия» по указанию властей, с целью отвлечь внима­ние трудящихся, напечатала лживое сообщение о том, что якобы войска союзников захватили Дарданеллы. Охранка организовала «патриотические» манифестации по этому поводу. Рабочие завода «Дукс» на Тверской улице разогнали такую манифестацию, измазали наво­зом портреты царя и водрузили их на городской убор­ной. Отряд городовых, пытавшихся восстановить «поря­док», был встречен камнями. В результате шесть горо­довых были избиты, а двое рабочих тяжело ранены са­бельными ударами.

Крупные стачки протеста против кровавой расправы над иваново-вознесенцами произошли в Нижнем Новго­роде, Сормове, Туле, Харькове, Екатеринославе. Ста­чечная волна прошла по всей стране. В сентябре 1915 г. на предприятиях, подчиненных фабричной инспекции и горному надзору, произошло 184 стачки с 113 816 участ­никами, 115 из них с 87 621 участником имели полити­ческий характер. Преобладающая часть политических стачек и более половины экономических проходили в Петрограде и Москве и столичных губерниях. Одна­ко эти данные фабричных инспекторов явно занижены. В действительности в сентябре 1915г. бастовало не ме­нее 250 тысяч рабочих.

Все эти стачки в значительной степени были вызваны событиями в Иваново-Вознесенске. Происшедшие в это время политические и экономические выступления про­летариата стали исходной точкой нового подъема массо­вого

революционного движений в стране. Стачечная борьба рабочего класса, начавшаяся в сентябре 1915г., продолжала неуклонно нарастать вплоть до победы Февральской буржуазно-демократической революции. Расстрелами и арестами самодержавию не удалось уничтожить революционную решимость пролетариата и его авангарда - большевистской партии. Наоборот, эти жестокие репрессии еще более усилили ненависть к ца­ризму и капитализму и способствовали росту революци­онного самосознания, рабочего класса. «...Когда 10 (23) августа мы шли к управе, - отмечал старый большевик М. Кияткин, - несли в себе непримиримую вражду не только к местным властям, но и ко всему государствен­ному строю. После расстрела ни у кого не осталось сом­нения в том, что только с оружием в руках можно свер­гнуть самодержавие ».

Кровавая расправа над иваново-вознесенскими тек­стильщиками заставила зашевелиться даже представи­телей мелкобуржуазных партий, находившихся в Госу­дарственной думе. 38 ее членов, среди которых были Чхеидзе, Керенский, Скобелев и другие соглашатели, обратились с заявлением в Государственную думу. Последняя была вынуждена 14 августа 1915 г. обратиться к министрам военному и внутренних дел с запросом по поводу действий властей в связи с забастовкой в Иваново-Вознесенске. Оправдывая поведение цар­ских палачей, министры нагло и цинично заявили, что организаторы и руководители расстрела действовали вполне законно, и, «таким образом, к возбуждению су­дебного преследования против кого-либо из воинских чинов, причастных к событиям 10 августа, достаточных оснований не имеется». Как уже говорилось выше, к ответственности привлекались не виновники расстре­ла, а сами рабочие.

16 августа 1915 г. в Иваново-Вознесенск прибыл член Государственной думы меньшевик Туляков. Он пытался доказать иваново-вознесенским   текстильщикам,   что стачка 10 августа в провокационных целях была органи­зована промышленниками и охранкой.

Интерес меньшевиков и эсеров к кровавым событиям в Иваново-Вознесенске был не случаен. Мелкобуржуаз­ным партиям, стоявшим за продолжение войны, необхо­димо было показать несостоятельность массовых поли­тических выступлений рабочего класса, подрывавших тыл царской России и революционизировавших народные массы. Вместе с тем социал-шовинисты стремились всячески подорвать доверие широких масс рабочего класса к большевистской партии, руководившей револю­ционными выступлениями пролетариата, и ее лозунгам. Кроме того, авторитет меньшевиков и эсеров, пропове­довавших гражданский мир, к этому времени сильно пошатнулся и им необходимо было показать себя побор­никами интересов трудящихся.

Поэтому партии мелкой буржуазии представили дело так, что якобы политическое выступление текстильщиков Иваново-Вознесенска 10 августа 1915 г. под руководст­вом большевиков не было следствием вылившегося че­рез край возмущения и гнева народных масс, а явилось результатом провокации. Неопровержимые факты дока­зывают всю несостоятельность и вздорность подобного утверждения.

Из книги

«Очерки истории ивановской организации КПСС»